Для крупных компаний налоги на геологоразведку просто смехотворны

Не кажется фантастической ситуация, когда российские запасы углеводородов на суше подойдут к концу, а на шельфе их добывать еще не начнут. Чтобы предотвратить такой поворот событий, уже сейчас нужно озаботиться сменой существующей системы доступа к месторождениям, расположенным на шельфе. Для этого нужно сделать немного – начать развивать конкуренцию и дать возможность работать иностранным компаниям. Корреспондент РБК daily Евгения Корыткина встретилась с заместителем директора департамента государственной политики и регулирования в области геологии и недропользования Минприроды РФ Дарьей Василевской и попросила прояснить ситуацию относительно перспектив и подводных камней освоения шельфовых месторождений.

-Дарья Владимировна, как вы думаете, освоение шельфа необходимо начать уже сейчас или не спешить, пока есть углеводороды на суше, например, в Восточной Сибири?

- Шельф в настоящее время – это наше будущее, наш «золотой» фонд, так сказать. Государство позиционирует морские месторождения как резерв, как среднесрочная и долгосрочная перспектива, но чтобы перспектива в будущем заработала, необходимо начать изучение уже сейчас. Этот процесс пока находится в самом начале своего пути. Мы отстаем по вопросу изученности шельфа от зарубежных стран, работающих на шельфе, в десятки раз. И пока Восточная Сибирь не стала паровозом, двигающим экономику вперед, как в свое время сделала Западная Сибирь, морские месторождения могут стать таким локомотивом.

- Как относятся к нашему шельфу иностранные компании? Они готовы инвестировать средства в разведку?

- Ныне действующее законодательство не развивает конкуренции. Есть две большие российские компании – «Роснефть» и «Газпром», которые знают, что обеспечены ресурсами на многие годы вперед, что шельф практически тоже находится в их руках. В такой ситуации зачем что-то менять, куда-то бежать? Государство не задумывается пока о том, что для того, чтобы работа началась, независимо от сферы производства, нужно допустить к ней всех, кто заинтересован.  А таких имеется очень много. И площадь шельфов поистине огромна, его хватит на всех. Хороший пример – Норвегия, где шельф поделен на секторы, и геологоразведка проводится последовательно от одного сектора к другому.

- Сколько лицензий планируется продать в этом году двум указанным компаниям?

- В 2010 году решением правительства «Роснефть» и «Газпром» получили 12 лицензий (по шесть каждая), в этом году мы планируем передать еще 10 объектов в их пользование. И дел не в количестве, а качестве: как они будут претворять в жизнь лицензионные обязательства по сейсморазведке и бурению на шельфе.

- Да, и если обязательства выполнены не будут, лицензии будут отобраны?

- В общем, такая возможность у государства есть. Но что это даст? Механизм пока таков, что мы просто вернем в этот участок нераспределенный фонд и затем, согласно действующему законодательству, опять отдадим лицензию тем же игрокам. Порочный круг надо разорвать, необходимо, чтобы множество заинтересованных компаний стояли в очереди за участками. В одиночку Роснефть" и "Газпром" не справятся, это совершенно очевидно… Сейчас в правительственных кругах обсуждается вопрос о допуске на шельф дочерних обществ государственных компаний и других юридических лиц, зарегистрированных в России, но при этом нужно проработать и гарантии для этих участников.

- Что вы подразумеваете под этими гарантиями?

- Тем, кто будет заниматься геологоразведкой, нужно гарантировать, что в случае нахождения месторождения они будут его разрабатывать наравне с государственными компаниями. Пока же геологическое изучение недр на шельфе не признается как вид пользования недрами. Чтобы разорвать этот порочный круг, мы разработали поправки в закон «О недрах». Эти поправки предусматривают, что лицензия на изучение шельфа на срок до десяти лет может быть предоставлена всем юридическим лицам, имеющим регистрацию на территории РФ, и которые кроме заинтересованности в проведении работ обладают для этого достаточными техническими и финансовыми средствами.  В том случае, если компания открывает на шельфе новое месторождение, ей предлагается два альтернативных решения – создать консорциум вместе с государственной компанией по разработке месторождения, или же за вознаграждение передать право на разработку госкомпании, компенсировав за ее счет все свои затраты на проведение разведочных работ и получив премию.

- Какова доля госкомпании в возможном консорциуме?

- Пока это обсуждается. О 51% речь пока не идет. Но нужно понимать, что даже миноритарная доля в таких огромных по масштабам проектах, как шельфовые – это очень и очень много.

- Мы ведем разговор о новых проектах, но даже те, которые ведутся сейчас на шельфе, не приносят ощутимых дивидендов.

- Как раз это понять можно. Эти компании – пионеры, для них такой вид деятельности только осваивается. Причины пробуксовки разные – то труб нет, то инфраструктура хромает, то завод не успели построить по СПГ. Словом, ворох проблем, и каждая порождает лавину других, более мелких. Да, я думаю, мы неправильно рассчитали изначально сроки реализации этих проектов. И, поскольку мы живем в рыночных условиях, то если продукт никому не нужен – кто будет заинтересован в скорейшем его изготовлении продвижении? Ну и понятно, что шельфовая нефть и газ по себестоимости дороже тех, которые добываются на суше. Госкомпании на суше уже освоились, все ресурсы в их распоряжении, так зачем им спешить с освоением шельфа? Краткосрочные деньги все считают хорошо.

- Насколько большой интерес к нашему шельфу со стороны иностранных компаний?

- О, интерес просто огромен. Наши соседи по шельфу, норвежцы -  в первую очередь. Интересуются большие энергетические компании-гиганты, но проблема пока остается – наше законодательство.

- Нет конфликтов по разграничению шельфовой зоны?

- На этот счет существует конвенция ООН по морскому праву, в которой говорится, что морское государство имеет право на осуществление своей юрисдикции на шельф в зоне 200 морских миль. В недалеком прошлом Норвегия и Россия после продолжительных 40-летних споров смогли-таки подписать договор о разграничении так называемой «серой зоны». В договоре указано, что все объекты, попадающие на трансграничную линию между Россией и Норвегией, должны разрабатываться совместно. Конкретно имеется в виду Свод Федынского, на котором геологи оценивают вероятность открытия месторождений достаточно высоко.

- По Арктике понятно, а что в Черном море по этому вопросу?

- По Черному морю ведутся активные переговоры и консультации с Украиной и Абхазией. Сейчас можно говорить о том, что ряд перспективных с точки зрения месторождений углеводородов зон, скорее всего также будут рассматриваться как трансграничные объекты, и даже по нынешним международным договоренностям будем вести разработки совместно.

- Существуют ли у иностранных компаний какие-то объективные юридические сложности, помимо государственной тайны, если они захотят работать с российскими?

- Ну, как раз с гостайной я не вижу больших сложностей. На мой взгляд, главной проблемой сможет стать геологическая информация, экспорт которой вряд ли захочет допустить государство. И сейчас мы ведем работы над поправками, призванными внести большую ясность в вопрос геологической информации.

- Как будет организовано сотрудничество с иностранными компаниями, ели они будут допущены до разработки шельфов? Как и прежде, СРП?

- Механизм, я думаю, будет похожим на тот, который действует на суше – система лицензирования. Ведь посмотрите, на условиях СРП сейчас существует всего три проекта: "Сахалин-1", "Сахалин-2" и "Харьяга". И хотя закон об СРП существует, к указанным проектам не был применен ни разу, поскольку был принят уже после заключения всех соглашений. Таким образом, он мертвый, не работающий. К тому же условия СРП характерны, скорее всего, для стран третьего мира. Страны бывшего Союза хорошо понимают, какой риск заключается в СРП. Весь мир постепенно переходит к административным методам – таким, как лицензирование. Поэтому я думаю, и мое мнение разделяют многие коллеги, СРП не будет активно применяться на шельфе – его время уходит безвозвратно.

Разработка шельфов связана с рисками, в том числе экологическими, с системами страхования и т.д. И хотя каждый шельфовый проект огромен и уникален, тем не менее, каждый инвестор хочет иметь гарантии, например, возможность применять международный арбитраж. Государственная система лицензирования таких гарантий не предусматривает.

- Вы сказали об экологическом риске. В свете произошедшего в Мексиканском заливе экологи, полагаю, будут яростно противиться планам освоения шельфовых вод. Да и рыбаки будут не в восторге. Как  будут организованы взаимоотношения с ними?

- Да, вы правы. Экосистема Арктики очень хрупкая, нарушение баланса возможно вследствие любой аварии. Мы это понимаем. Задачи сохранения экологии никогда не упускались из виду. Ну и с рыбаками не так просто.  Есть определенные периоды, когда идет рыба, и тогда нельзя проводить ни бурения, ни сейсмоисследований. Мы такие моменты будем учитывать в условиях лицензирования. И если потенциальный инвестор не согласится с предложенными условиями, он просто не получит лицензию.

- Будет ли изменена налоговая система для шельфовых проектов?

- Мы понимаем важность шельфовой разработки, понимаем о необходимости разрабатывать систему льгот для налогообложения деятельности в этом направлении. Это необходимо для активизации работ. И мы в этом плане поддерживаем Министерство экономического развития и Министерство финансов, которые тоже хотят добиться льготирования шельфовых работ. Без этого добиться успеха на шельфе будет ой как трудно. Если же говорить о налогообложении в области геологоразведки – то оно там действительно минимальное, там работают мизерные площадные тарифы, что для крупных компаний сопоставимо с отчислениями, скажем, на бумагу.

- Двигается ли куда-нибудь проект закона о страховом фонде для предотвращения аварий на шельфовых разработках?

- Да, конечно. Работы ведутся, и мы ожидаем принятия закона уже к концу этого года.

- Ваша оценка сделки между «Роснефтью» и ВР?

- Я считаю, что любая деятельность на шельфе – это хорошо, это то, к чему и нужно стремиться.

- Но у ВР имеется имидж, заключающийся в словосочетании «вредительница морская»…

- Зато у нее есть бесценный опыт ликвидации аварий и их последствий. Я думаю, лучше учиться на ее ошибках, чем делать вид, что их не существует.

По материалам rambler.ru