Европе нужно быть немного скромнее

Не является большим секретом, что проекты газопроводов «Южный поток» и «Набукко»  являются между собой  конкурентами. Однако цели проектов все же совпадают - обеспечение стабильных бесперебойных поставок в Европу. Однако в своих многочисленных декларациях Европейский союз постоянно призывает к тому, чтобы любая конкуренция носила, прежде всего, открытый и честный  характер. Однако решение Евросоюза, принятое недавно, о строительстве транскаспийского газопровода между Азербайджаном и по дну Каспия без согласования со всеми странами данного  региона вызывает большое количество  вопросов.

Прояснить их  читателям "РГ" вызвался Николо Сартоли, специалист по энергетической политике Европы Института международных отношений Рима.

Российская газета: Мы знаем, что по причине нехватки ресурсов проект «Набукко»  до последнего времени рисковал полностью потерять свою актуальность, намного уступая в этом аспекте  своему основному конкуренту – «Южному потоку». Решение Европейского союза строить в обход России  транскаспийский газопровод по дну Каспийского моря, статус которого пока так и не определен, совсем не учитывает интересы других стран прикаспийского региона -  России, Казахстана и Ирана. Является ли это решение в связи с этим правомочным?

Николо Сартоли: Мне не понятно, причем здесь вообще  Евросоюз. Я утверждаю, что эта проблема должна  - прерогатива исключительно прибрежных стран. Европейский союз  может оказать некую политическую поддержку в обеспечении переговоров между двумя сторонами, но европейские чиновники не вправе принимать решения за остальные  страны региона. На мой взгляд, для полного  урегулирования данной проблемы нужно  раз и навсегда определиться с имеющимся правовым статусом Каспийского моря. Без этого условия ситуация т со временем лишь будет только усугубляться и в конце концов выйдет  из-под контроля. Если говорить о море, то оно должно подлежать по идее действию Конвенции ООН по морскому праву. Если же Каспий будет иметь  статус международного озера, то в этом случае спорные вопросы должны решаться с использованием действующих соглашений между сторонами. Пока не будет внесена ясность по этому вопросу, имеется большой риск, что все односторонние решения будут вызывать противодействие  со стороны других стран региона, которые выступают  против строительства транскаспийского донного газопровода. Конечно же,  я имею в виду Иран и Россию.

РГ: Вы можете предложить прикаспийским государствам какое-то промежуточное решение?

Сартоли: Я считаю, сейчас на поверхности не существует  четкого решения, которое способно удовлетворить интересы большинства прибрежных стран одновременно.

РГ: Какова позиция правительства Италии по этой проблематике?

Сартоли: Италия признает необходимость и важность использования Европой газовых ресурсов Каспийского моря и рассматривает их как серьезную альтернативу. Совсем недавно власти Италии отвели Каспийскому морю роль будущего «центра тяжести» в мировом энергетическом рынке. Однако на официальном уровне страна пока  не озвучивала свою безусловную поддержку данного проекта.

РГ: С первых дней существования проекта «Набукко» прослеживается большая «заинтересованность» США в доставке туркменского газа в Европу без участия  России. Почему США и лично господин  Ричард Морнингстар, специальный представитель государственного департамента по вопросам евразийской энергетики, уделяют так много внимания  «защите интересов европейских потребителей»? Причем здесь США?

Сартоли: Да, интерес США к этому аспекту  проявился еще в 90-е годы, когда Российская Федерация переживала кризис в политико-экономическом развитии. Тогда США, воспользовавшись имеющимся на тот момент «вакуумом власти», установила тесный контакт со странами, обладающими сильным энергетическим потенциалом. С точки зрения безопасности в энергетической сфере  доступ к ресурсам Каспийского моря  позволил бы Евросоюзу снизить  зависимость и от России,  и от стран ближнего Востока – самых больших экспортеров газа. Что до США, то благодаря этому проекту они имели бы возможность усилить свое присутствие в этом регионе, который традиционно много десятилетий находился под безусловным контролем России.

РГ: Почему все-таки Европейский союз  не может решить свои проблемы  без участия США?

Сартоли: На момент появления проекта Европейский союз не имел нужного набора инструментов для осуществления автономной энергетической политики, с которой ЕС с трудом справляется и сегодня, через 15 лет. Энергетическая политика Европейского союза так и остается одной из самых необсуждаемых деликатных тем, поскольку в этом вопросе часто национальные интересы некоторых  стран-членов сообщества продолжают доминировать над европейскими. Следовательно,  в прошлом Европейский союз нуждался в поддержке влиятельной заокеанской страны для преодоления существующего застоя.

РГ: Как Евросоюзу  и Соединенным Штатам удалось уговорить Туркменистан дать  «добро» после такого длительного колебания в этом вопросе?

Сартоли: Здесь можно назвать несколько факторов. Во-первых, в Туркменистане совсем недавно произошла смена режима, а за ней последовала естественная внешнеполитическая переориентация. Смерть Ниязова и, соответственно,  приход Бердымухамедова, стали причиной быстрого и решительного  отхода от политики «нейтралитета», немедленно спровоцировав переход к политике «международной открытости». Сегодня Ашхабад стремиться к снижению российской монополии на международный  экспорт газа посредством  увеличения поставок туркменского ресурса и на Восток (Китай - успешный пример), и на Запад (а эти попытки на данный момент успешными назвать нельзя).
Я полагаю, что в данный  момент Китайская Народная Республика имеет на Туркменистан гораздо  большее влияние, чем Европа и Америка, вместе взятые. Для меня лично совершенно очевидно, что новому туркменскому режиму нужно как воздух  финансовое подспорье для поддержания необходимой для его существования внутриполитической стабильности в стране. Этой цели Туркмения может добиться только с помощью больших доходов от продажи газа. Именно поэтому Ашхабад в очень большой степени заинтересован в открытии собственного независимого  энергетического рынка. С Китаем эта стратегия сработала, теперь пришла очередь Европы, где имеется источник громадных финансовых вливаний в экономику Туркмении.

РГ: Ясно, что реализация данного  проекта будет  иметь и политические, и экологические последствия для данного региона. Односторонние  и поспешные решения, принятые  по поводу прокладки газового трубопровода по дну уникального водоема, каким является Каспийское море, может обойтись всем  прикаспийским странам непомерно «дорого» и иметь крайне негативные последствия для окружающей среды региона. Почему  утверждение представителей Европейского союза  о полной безопасности транскаспийского газопровод в отношении жизнедеятельность региона в корне отличается от  мнения Ирана и России  по этому вопросу?

Сартоли: Я полностью согласен, что до начала строительства данного газопровода все мыслимые экологические последствия должны быть самым тщательным образом взвешены. На мой взгляд, если учитывать все потенциальные риски в сфере экологии, всем прибрежным странам Каспия нужно прийти к единому соглашению о проведении совместной экспертизы по изучению  воздействия газовой трубы на окружающую среду.

РГ: Можно представить, какие последствия будет иметь отказ от проекта либо Азербайджана, либо Туркмении, либо обеих стран вместе. Неужели судьба «Набукко» настолько зависит от осуществления этого проекта? Есть ли у Европейского союза, альтернативный план на такой случай?

Сартоли: Честно говоря, успешная реализация «Набукко» действительно  практически напрямую зависит от проекта строительства транскаспийского газопровода, позволяющему туркменскому газу пробить дорогу  на западный рынок. Не считаю, что только азербайджанского газа хватит для коммерческой обоснованности «Набукко». Я полагаю, что строительство его на базе лишь азербайджанских газовых ресурсов совершенно бесперспективным. При этом  я не отрицаю  другого сценария в том случае, если Евросоюз будет намерен полностью  пересмотреть масштабы своего дорогостоящего и амбициозного проекта и впоследствии сконцентрироваться на реализации значительно более скромного варианта. Десять  миллиардов кубометров газа из Азербайджана были  бы как нельзя кстати.
Что касается альтернативного варианта. Я считаю, ресурсы Ирака и, вероятно, даже Ирана могут быть доступными для Европейского союза. Однако возлагать слишком большие  надежды на эти гипотетические ресурсы для возведения  газопровода мощностью около 31 миллиарда кубометров газа и совокупной  стоимостью 12 миллиардов евро со стороны Европы было бы весьма опрометчиво. Я не уверен и в том, что газ из России может быть ресурсной основой для «Набукко»: он и так экспортируется в Европу по другим всевозможным каналам (газопроводы «Ямал-Европа»,  «Дружба»), а в ближайшем будущем будут запущены поставки через «Южный поток» и «Северный поток». Я также совсем не уверен, что сама Москва согласится на такой шаг по простой причине: «Газпром» вкладывает большие средства для максимального увеличения поставок газа в Европу без привлечения транзитных стран. Следовательно, как эффективный выход из существующего положения для Европы видится полная переориентация проекта «Набукко»  в соответствии с реальными ресурсными возможностями, имеющимися в распоряжении Европейского союза  сегодня. В качестве оптимистических  прецедентов можно назвать такие проекты, как газопровод Турция - Греция - Италия  и трансатлантический газопровод.

Послесловие

Алексей Книжников, руководитель программы экологической политики Топливно-энергетического комплекса Всемирного фонда дикой природы:

- Регион Каспийского моря уникален главным образом из-за ценности своих  биоресурсов в лице  осетровых и наличия ряда видов, занесенных в Красную книгу. К примеру, каспийского тюленя, внесенного в Красную книгу IUCN как вид, который стал  сокращаться очень быстрыми темпами в течение последнего  десятилетия. Поэтому дальнейшее  развитие опасной в плане экологии нефтегазовой хозяйственной деятельности в Каспийском море всегда вызывало у экологов чувство тревоги.
По Каспийскому региону десять лет назад была принята  тегеранская Рамочная конвенция в отношении защиты морской среды Каспия, по своей сути весьма прогрессивная. Однако, к сожалению, с тех пор никаких реальных шагов в виде подписания протоколов не было. Поэтому мы считаем, что проекты транскаспийских трубопроводов,  связанные с повышенными экологическими  рисками, должны быть сейчас приостановлены.
Россия при этом является страной, принявшей  нескольких международных конвенций, касающихся охраны морской среды – это и Конвенция по Балтике, и Черноморская бухарестская конвенция. В них уже создан достаточно  мощный инструментарий в виде некоторых протоколов, приложений к конвенции, повышающих уровень экологической безопасности в этих регионах. Тегеранская конвенция и Каспийский регион в этом отношении пока явно отстают. Я считаю, в данный момент важно еще раз напомнить о необходимости продвижения вперед по наполнению Тегеранской конвенции активными работающими протоколами.
По материалам rg.ru